Выдворением из страны «импортных мозгов» закончилась в Германии международная программа по привлечению белорусских и российских программистов. Специалисты, несколько лет проработавшие в ФРГ и рассчитывавшие остаться в этой стране, вынуждены паковать чемоданы. Прослышав об идее белорусских властей создать свою Силиконовую долину, многие возвращаются на родину, не подозревая, что и здесь они не будут востребованы.Отказ от услуг нескольких тысяч русских и белорусских программистов можно назвать незаметным скандалом. Увлеченные анализом экономической ситуации немецкие СМИ данный факт проигнорировали. Вопли возмущенных специалистов были слышны лишь в Интернете. На одном из сайтов был выставлен на голосование вопрос: «Хорошо ли жить в Германии программисту-иностранцу?» Проголосовали тысячи, и большинство дружно сказало: «Нет!» Причиной массового недовольства стал принятый недавно закон о миграции, в котором не оказалось даже упоминания о благах, обещанных импортируемым талантам несколько лет назад. Гражданство получили только те, в ком течет хоть сколько-то немецкой крови. Остальных же попросили покинуть Германию — мол, экономическая ситуация не самая благоприятная.
Китайский синдром
Выставляют из Германии, впрочем, не всех. Поднимать германскую экономику остаются, например, специалисты по биотехнологиям. Надолго ли? Еще несколько лет назад и программисты, которые вынуждены сегодня покидать страну, были уверены, что их положение в Германии вполне стабильно. Но появились китайцы, которые делали такие же компьютерные программы, что и немецкие фирмы, практически за бесценок. Вполне вероятно, что через несколько лет китайцы освоят и биотехнологии.
Объективности ради отметим, что от активности китайцев страдают в Германии не только иностранцы. Недавно компания Siemens заявила о закрытии в Мюнхене завода, производящего бытовую технику. Производство переводят в Китай и Индию, оставляя без работы три тысячи жителей Германии.
Так что когда несколько месяцев назад многие белорусские спецы получили официальные письма-уведомления, то они особенно не удивились. Немецкие чиновники благодарили белорусов за труд и сообщали, что более в их услугах Германия не нуждается. Оказывается, «дефицит рабочей силы мог быть покрыт из внутренних резервов или резервов стран — партнеров ЕС». Три года назад исследования рынка рабочей силы выявили острую нехватку квалифицированных программистов. Был даже разработан проект закона о миграции, который обеспечивал бы приезжающим достойные условия труда, а также гражданство. Увы, китайская экспансия обанкротила многие мелкие фирмы по разработке ПО, и обещания забылись.
Привязка к местности
Главной проблемой стал размер окладов приезжих программистов. По немецкому закону иностранным специалистам положено платить не менее 40 тысяч евро в год. В противном случае хозяин фирмы может быть оштрафован и отлучен от коммерческой деятельности. Белорусские программисты готовы были работать и за меньшие деньги, но немецкий бизнес рисковать не стал. «Дорогих» россиян и белорусов уволили, дав им возможность получать в течение полугода пособие по безработице.
Чтобы ставшие безработными иностранцы долго не задерживались, вид на жительство был сделан «целевым», привязанным к конкретному месту работу. С потерей его специалист-иностранец терял и право находиться на территории ФРГ. Если прежде вид на жительство давался на конкретный срок, в течение которого иностранец, ставший вдруг безработным, мог найти нового работодателя, то сейчас все строго лимитировано.
Смена вывески
Как бальзам на душу, прозвучало для многих белорусских программистов заявление родного правительства о создании в стране парка высоких технологий. Они ринулись обратно в Беларусь в надежде первыми предложить свои услуги, но оказалось, что блудных сыновей высоких технологий здесь не ждут. Для некоторых проблематичным было даже пересечение польско-белорусской границы. Белорусские стражи рубежей, строго блюдя формальности, находили, что у одних в паспортах что-то просрочено, другим, кто вез с собой нажитый в Германии скарб, в том числе и компьютерную технику, предлагали заплатить огромные пошлины. О том, как они договаривались с представителями закона, лучше умолчим.
Кем оказались востребованы умения и таланты возвратившихся? Ясно, что не правительством и не госструктурами. В частных фирмах, которые куют капитал с оглядкой на своих западных партнеров, специалисту готовы предложить от 300 до 800 долларов в месяц. На госпредприятиях опытными кадрами, конечно, не брезгуют, но платят оклад по тарифной сетке. При этом перспектив кадрового роста на службе у государства практически никаких. Есть еще вариант трудоустройства на преподавательскую должность в вуз. Но желающих включить в свое меню черствый учительский хлеб среди возвращенцев немного. Люди, которые привыкли получать за рубежом по 2–3 тысячи евро, уже не могут понять, как можно прожить на сто долларов в месяц. Кроме того, чтобы преподавать в институте, мало обладать умом и талантом, требуется еще и минская прописка, а с недавнего времени и соответствующая политическая ориентация.
Поэтому ребята по-прежнему продают свой талант американцам, канадцам и тем же китайцам, правда, уже за значительно меньшие деньги, чем раньше.
С развитием интернет-технологий международный обмен информацией значительно упростился. Программное обеспечение — продукт исключительно информационный. Упростилась торговля и этим товаром. В Беларуси производить компьютерные программы значительно дешевле, нежели в Америке или Канаде. Уровень жизни иной, соответственно и потребности у работников скромны по западным меркам.
Чтобы содержать штат программистов в Германии или США, владелец фирмы должен ежемесячно выкладывать как минимум несколько сот тысяч долларов. В Беларуси можно уложиться в пять-десять тысяч при той же отдаче. Проекты, за которые в Америке не берутся самые захудалые фирмы, в нашей республике идут на ура. Получившая распространение коммерческая модель аутсорсинга (от англ. outsourcing — использование внешних источников) имеет колоссальный успех. Причем для процветания фирмам не нужно сбиваться в тучные стада и пастись в некой Силиконовой долине. Американская или канадская фирма, занимающаяся производством в Беларуси компьютерных программ, может иметь у себя в стране штат из двух человек. Для поиска клиентов больше и не нужно. После подписания контракта удовлетворением прихотей заказчика займутся программисты с другого конца света, которые даже приблизительно не знают, сколько заработают на этом хозяева.
Копия верна?
Идею создания в Беларуси парка высоких технологий многие эксперты и программисты оценивают со скепсисом. Не потому, что у нас талантов мало. Этого как раз хватает. Но для того, чтобы создать самое бледное подобие знаменитой американской Долины, нужны колоссальные капиталовложения. При этом, как показывает опыт США, инвестиции будут одними из самых высокорисковых. Но если американцы гасят риски за счет сверхприбылей от внедренных идей, то мы не можем рассчитывать даже на тысячную долю этих прибылей, поскольку все высокотехнологичные ниши уже заполнены известными производителями. Разве что Беларусь удивит мир абсолютно новой, революционной разработкой. Но для этого опять же нужны не только смелые идеи, но и право на неудачу, которого в Беларуси никто не даст. Белорусские чиновники тысячу раз перестрахуются, прежде чем выдадут разрешение на какую-нибудь научную разработку. Ведь в случае неуспеха налетят подчиненные Тозика или Шеймана и вытрясут всю душу и из чиновников, и из разработчиков.
В разговоре с корреспондентом «БДГ» глава столичного унитарного предприятия «Надежные программы» Юрий Зиссер заметил, что название Силиконовая долина — ошибка переводчика, слишком буквально понявшего слово silicon, подхваченная многими журналистами. По-английски это слово означает всего лишь химический элемент кремний. А по-русски силиконы — это эластичные синтетические полимеры. Кремниевая же долина в калифорнийской пустыне в 60-х годах прошлого века была выбрана местом для строительства заводов по производству кремниевых полупроводниковых микросхем. Земли здесь были дешевые, и это сыграло важнейшую роль, поскольку заводы полупроводниковых микросхем занимали много места. Лишь намного позднее Кремниевая долина приобрела софтверный (программный) «вектор».
Идея создать подобие американской высокотехнологической мечты в нашей стране может быть жизнеспособной. Однако ее необходимо еще приспособить к белорусским реалиям. У нас уже есть «Интеграл», и нового аналогичного строительства не предвидится. Налоговый рай белорусским оффшорным программистам не нужен, они его сами себе создали, меньше налогов просто не бывает. Кроме того, никто ни с того ни с сего добровольно свои заказы сюда не понесет. Единственно возможная перспектива белорусской Кремниевой долины, полагает Ю.Зиссер, — это активный зарубежный маркетинг на государственном уровне, привлечение заказов на уровне правительств и крупных корпораций под государственные гарантии. Только вслед за заказами в «долину» придут программисты и небольшие коллективы. А где будет размещаться «долина» и будет ли она вообще внешне похожа на западный технопарк — не так уж важно.
И еще. Международный маркетинг принесет успех лишь в том случае, если у нашего государства в целом будет положительный имидж в глазах стран-заказчиков. А до этого, похоже, еще очень далеко.
